Потерянный альбом Трентмёллера

"Внимание! Потерялся альбом! C двенадцатью треками и странным камнем на обложке. Нашедшему просьба прослушать до конца и запостить отзыв в Фэйсбуке". Такими объявлениями заклеен весь Копенгаген. Мы же создаем рекламу новому полноформатнику Трента другими способами - с помощью смешных фотографий и интервью о процессе его создания.

- У тебя огромнейшая дискография. Ты вообще спишь хоть когда-нибудь?
- Ха-ха, да, сплю, пусть даже иногда у меня и случаются завалы на работе. Особенно, когда пишу альбом. Работа над Lost заняла целых 12 месяцев. На ремиксы и сотрудничество с другими музыкантами уходит меньше времени, но в данный момент мне больше хотелось сосредоточиться на собственной музыке.

- Ты начинал, играя в рок-группе, потом стал электро-диджеем и автором ремиксов, а сейчас снова вернулся к группе. И зачем нужен был такой круговой объезд?
- Я ничего специально не планировал, так получилось. В те времена, когда я играл в группе, я просто устал, а они развивались со мной в разных направлениях - погрузились в бритпоп и хотели звучать, как Oasis или Blur. Это навевало на меня тоску. Зачем звучать как кто-то еще, если ты можешь выработать свое собственное звучание? К тому же, как раз в то время я начал знакомиться с сэмплерами и компьютерами. Меня это увлекло, ведь я получил возможность разрабатывать собственные музыкальные идеи. Позже я снова устал, когда понял, что упускаю человеческий аспект и что мне все-таки нужны инструменты.

- А как и когда ты увлекся электроникой?
- Это было в Лондоне, куда я ездил с классом. Там я впервые услышал Massive Attack и Portishead, а еще - джангл и drum’n’bass. Трип-хоп группы вроде Portishead умудряются звучать мелодично, при этом сохраняя свежесть. Это глубоко поразило меня и когда я вернулся домой в Копенгаген, первым делом купил себе компьютер. Конечно, материал, который я услышал в Лондоне, сильно на меня повлиял, но я пытался найти свое собственное звучание.

- Наверное, в этом тебе помог твой автодидактический подход к работе?
- Думаю, да. Некоторые мои друзья изучали музыку. В этом нет ничего неправильного, но мне кажется, что при таком подходе ты слишком рано начинаешь делить идеи на хорошие или плохие. Я, в свою очередь, работаю более свободно, не имея этих ограничений. Я мог использовать что-то, что другим показалось бы неправильным, в то время, как оно идеально подходило моему звуку. Я во многом полагаюсь на ощущения. Если что-то кажется мне правильным, значит это правильно.

Трудовые будни Трентмоллера

- Вот почему Lost объединяет в себе рок-музыку и электронное влияние?
- Я не считаю себя электронным артистом. Я музыкант. Конечно, я использую в своей музыке электронные аспекты, но я также вдохновляюсь краутроком и шугейзом. Даже фолком, классической музыкой и саундтреками. Но не смотря на все это, я тяжело тружусь над развитием собственного звучания.

- Итак, целый год ты потратил на работу в студии. А сейчас колесишь с группой. Где тебе комфортнее?
- И студия и сцена одинаково важны. Когда я в студии, я одинок. Я предоставлен самому себе, играю на всех инструментах, пишу, музицирую. Я не могу показать свою работу другим, пока она не закончена. Таким образом, когда запись готова, я освобождаюсь и с этого момента могу играть ее вживую с группой.

Что хорошо в музыке, что она может вызывать самые разные картинки в твоей голове - это как когда ты ощущаешь запах чего-то знакомого с детства, а потом внезапно погружаешься в воспоминания.

- Как думаешь, твоя музыка оказывает другой эффект, когда исполняется вживую?
- Определенно. Вот почему мы стараемся, чтобы лайв-версии звучали иначе. Мы просто должны. В записи может быть десять или двенадцать гитарных дорожек, но я не выведу на сцену двенадцать гитаристов. Намного проще сделать другую аранжировку с моими музыкантами. Они знают, как играть и могут поспособствовать хорошими идеями.

- А вообще, твой лайв-сет имеет строгую структуру или тебе выпадает возможность поимпровизировать в нем?
- Если ты посмотришь первое и последнее шоу тура, то поймешь, насколько они разные. Много чего может произойти, мне и самому скучно было бы постоянно придерживаться оригинала, так что мы частенько вносим изменения. Иногда я могу внезапно дать сигнал и мы с ребятами начинаем джемить минуты две, просто потому, что это весело. На этот раз наши первые шоу были разогревом для Depeche Mode и было просто безумно. Мы провели семь крупных шоу, где могли проверить, что работает, а что нет.

Эй, народ, я вас не слыыыыышууууу!

- А на каких концертах ты сам недавно побывал? 
- Посмотрел на одну из моих недавних любимых групп -  The Soft Moon. Я очень их люблю. У них такое ретро-звучание, которое напоминает мне о ранних работах The Cure и Joy Division. Что-то темное, но в то же время не лишенное грува.

- Ты часто видишься со множеством музыкантов. А как решаешь, с кем стоит работать?
- Все происходит естественно. Фактически, когда я пишу музыку, в моей голове уже представлен вокал какого-то певца. К примеру, открывающий трек альбома Dreams, который мы сделали вместе с Low, был написан под ее голос. Я сыграл аккорды и начал думать о Mimi Parker, о том, как бы ее голос подошел к этой мелодии. Я написал песню, завершил ее полностью инструментальной, а потом к работе подключилась Мими и сделала из нее настоящую конфетку. Иногда тебе присылают вокал и ты должен подстраивать его под свою музыку, но в этот раз всё сочеталось идеально. У меня мурашки по коже пошли, да что там, я почти заплакал, когда услышал ее версию.

Запись не должна быть слишком идеальной. Несовершенство дает звуку что-то, что в обратном случае тебе не удалось бы воспроизвести так легко, а небольшие ошибки укрепляют магию альбома.

- Ты объяснял ей, что хочешь услышать в этой песне?
- Я поощряю, когда артисты, с которыми я работаю, делают то, что сами считают правильным. То же самое касается лирики - я не пишу тексты, они пишут их сами. Я просто контролирую процесс. Работать с кем-то вместе может оказаться для меня сложной задачей.

- А были случаи, когда ты писал треки под определенных людей, а они в итоге отказывались?
- Нет, мне очень повезло, что все они согласились. Я положился на удачу. А вообще, процесс в каждом случае разный. Иногда ты скрещиваешь пальцы и надеешься, что они согласятся просто потому, что ты писал музыку, вдохновляясь их голосами. С песней Candy Tongue, которую мы записали с Marie Fisker, всё было просто - я постучался в ее дверь и спросил, не хочет ли она поработать. Но с Low оказалось сложнее - не в плане работы, но в отношении логистики - у нее нет телефона и она редко бывает в интернете, так что пришлось по старинке отправить ей компакт-диск.

Ты что-то мне сказал, синтезатор?

Мэри Фискер 

Как создавался Candy Tongue:

Андерс давно прислал мне этот трек. Стоял декабрь и я засела в студии, погруженная в работу над мелодией и словами. За окном проносились красивые крупные снежинки. Однажды, когда я слушала радио, добираясь поутру в студию, там как раз читали рассказ "The Smallest Woman in the World" бразильской писательницы Клариси Лиспектор. История очаровала меня настолько, что я даже купила ее книгу "Семейные узы". Это сборник рассказов о том, как в повседневной жизни мы сталкиваемся с моментами просвещений и откровений. Благодаря своей сильной личности, интуиции, мудрости и поэзии, Клариси неким образом вписала себя в эту песню.

- Расскажи еще какие-нибудь истории об артистах, с которыми ты  в этот раз сотрудничал?
- Хорошо. Come Undone мы записывали вместе с Kazu Makino из Blonde Redhead в ее ванной. Она сказала, что там особая, специфическая акустика. Я попытался подчистить запись в студии, но что-то в ней было такое особенное, что я решил оставить всё, как есть. Это показывает, что хорошая песня не обязательно зависит от идеальных технических условий. Скорее, дело в определенных вибрациях.

- Coco Rosie тоже записывали первый альбом в ванной. 
- Да. А еще Bruce Springsteen, который свой величайший альбом Nebraska писал на кассетном рекордере. И тот стал лучшей его записью.

- Этот процесс коррелирует с твоим намерением уйти в сторону от идеального электронного звучания? 
- Для меня важнее человеческий подход. Запись не должна быть слишком идеальной. Хорошо, идеальной, но в моем понимании - то есть, когда ты допускаешь несовершенство. Оно дает звуку что-то, что в обратном случае тебе не удалось бы воспроизвести так легко. Небольшие ошибки укрепляют магию альбома.

- Через какую историю ты хотел бы провести слушателей в этот раз?
- Это пусть они сами решают. У меня не было окончательного концепта, который я хотел бы им донести. Что хорошо в музыке, что она может вызывать самые разные картинки в твоей голове - это как когда ты ощущаешь запах чего-то знакомого с детства, а потом внезапно погружаешься в воспоминания. Так что именно музыка определяет всё.

Мало кто знает, что Трент снимался в Стартреке.

- К какому типу артиста ты себя относишь? Считаешь себя сольным музыкантом или лидером группы?
- Я сольный артист, когда я пишу музыку. На сцене я - часть группы. Моей музыке нужна группа, чтобы сыграть ее вживую. Но происходит это только после того, как я закончу ее писать.

- Когда я видел тебя на сцене, ты предстал в образе такого дирижера, который бегал взад-вперед и играл буквально повсюду - то здесь, то там…
- Я был слегка пьян (смеется), но я не люблю просто стоять за клавиатурой. В плане лайвов мне хочется, чтобы каждый вечер был разным, хочется импровизировать.

- Вот почему диджей-сеты кажется тебе ограниченными по сравнению с лайвами?
- Это разные вещи. Диджеинг - веселая штука, но его суть - в музыке других людей. Со временем я устал от этого. Писать собственную музыку и развивать ее со своей группой - куда больший вызов. Это ближе моему сердцу.

- А сам вообще часто ходишь на концерты?
- Мне нравится ходить в небольшие клубы. The Soft Moon, о которых я говорил, играли на площадке, где было от силы сто человек. Это невероятный опыт - ощущать группу так близко. Сейчас мы играем на куче фестивалей, но осенью снова поедем в тур и будем стараться выбирать небольшие площадки. Это непередаваемо, когда все вокруг танцуют и кто-то падает в ударную установку, ха-ха. Иногда всё может показаться хаотичным, но мне это нравится.

Источник: Artistxite.com